Ты помнишь, как все начиналось....
Бердникова Ю.Л. 2011г.
Не случайно названием моего выступления послужила строка из песни Андрея Макаревича, вызывающая, прежде всего ностальгические чувства, добрые и немного грустные, обращающие нас к воспоминаниям.
И сейчас я предлагаю ненадолго вернуться к тому времени и вспомнить.
Год поступления в Восточно-Европейский Институт Психоанализа - 1992 год.
Первый набор, первый поток, первая группа. Сентябрь.
Перестройка. «Весь мир насилия мы разрушим до основания, а потом...» Все, что было, как водится, разрушили до основания и не создали ничего нового.
Пресловутое "...а потом" еще не наступило. Многие потеряли работу, привычную жизнь, выживали как могли и как умели.
Но, наверное, страшнее потерь материальных оказались потери другие: прежняя идеология так же разрушена, новой не существовало. В этом, я думаю существенное отличие от предыдущих социальных катаклизмов, случавшихся в стране. Все же в 1917 году на смену старым идеям и взглядам пришли новые, заранее заготовленные и достаточно привлекательные, чтобы увлечь многих. Идеи всеобщего равенства, братства, строительства светлого будущего и так далее.
В 1991 году ничего подобного, по крайней мере в глобальном масштабе, заготовлено не было. И мы оказались в неком духовном вакууме. Коммунистические идеи повергнуты в прах, как бы к ним кто ни относился, скептически или с восторгом. Религиозные ценности, уничтоженные в 1917, так и не возродились в массах, а ничего другого не предлагалось. Пресловутая свобода слова и т. д. как-то не всех радовала. В общем наступило смутное время или время перемен, в котором нам "повезло" жить.
Так же, как во время шторма поднимается со дна всякая муть и грязь и облепляет берега, поднялись и расцвели пышным цветом многочисленные оккультные, якобы эзотерические учения и течения. Народ валом повалил туда. Экстрасенсы, маги, колдуны всех мастей и расцветок властвовали умами, собирали многотысячные аудитории, дурили головы всем желающим и нежелающим. Не надо забывать, что в стране, где более 70 лет отвергалось существование души, не была развита помощь при душевных страданиях. То есть широкого психотерапевтического обслуживания населения в принципе не предусматривалось. Кое-где в крупных городах кое-какие в основном странно подготовленные психотерапевты, советующие своим пациентам "собраться, взять себя в руки, не думать о плохом".
И вдруг, как проблеск рассвета на ночном небе, телепередача, в которой прилично одетые и умные мужчины ведут разговор о психоанализе и даже обещают прием в институт. Я совсем не помню, что они говорили, я помню только, что идея меня захватила, и я приложила все усилия, чтобы попасть в этот вновь открывающийся институт.
Денег не было, времени свободного не было, я работала психологом в школе, получала копейки, и меня еще использовали как вспомогательную единицу для замещения всех заболевших учителей. Я по ночам читала учебники то по физике, то по русскому языку, готовясь к урокам. Директор школы на всех собраниях упорно называла меня психиатром, не видя разницы.
Мои усилия не пропали даром, я зачислена в Восточно-Европейский Институт Психоанализа в сентябре 1992 года в первом потоке. И, вот уже сижу за столом в аудитории в компании таких же, как я алчущих знаний, и жадно внимаю.
Что мы знали о психоанализе в то время?
Смотрим "Краткий психологический словарь" (М., 1985, с. 268)."Психоанализ (от греч. psyche - душа и analysis разложение, расчленение) - 1) совокупность способов выявления в психотерапевтических целях особенностей переживаний и действий человека, обусловленных неосознаваемыми мотивами; 2) направление, созданное З. Фрейдом и его последователями (см. Фрейдизм...)"
(Помните известную шутку, что в России нет дорог, есть только направления?)
Хорошо, смотрим Фрейдизм.
"Фрейдизм - названное по имени австрийского психолога З. Фрейда направление, объясняющее развитие и структуру личности иррациональными, антагонистическими сознанию психическими факторами и использующее основанную на этих представлениях технику психотерапии...... Ф. ввел в психологию ряд важных проблем... Однако в трактовке этих проблем он выдвинул неприемлемые для научного объяснения психики биологизаторские положения о ее подчиненности инстинктивным асоциальным влечениям, всесилии либидо (пансексуализм), антагонизме сознания и бессознательного. Неадекватно интерпретированный психический фактор предстал в виде определяющего как для телесной, так и для социальной жизни. Подчинив этому фактору историю общества и культуры, Ф. мистифицировал ее, приобретя реакционный идеологический смысл" (там же, с. 379-380)
В ужасе кидаюсь к другому словарю. В социологическом словаре 1989 года издания читаем следующее: "хотя отдельные идеи Фрейда имеют некоторое значение для анализа строения и развития человеческой психики, в целом для психоанализа характерна ненаучная трактовка глубинных механизмов психической и социокультурной жизнедеятельности человека". (Краткий словарь по социологии. М., 1989, с. 265).
То есть мы оказались в положении героев известного когда-то анекдота.
«Армянское радио:
- Что такое групповой секс?
- Смотря как понимать. Если по-шведски, то собираются десять пар, отдаются друг другу и крутят фильм, все это снимая. Если по-польски, то собираются десять пар и смотрят шведский фильм о групповом сексе. Ну, а если по-советски, собираются десять пар и слушают туриста, побывавшего в Польше и говорившего с поляком, который смотрел этот фильм».
В стране, где участница одного телемоста с Америкой заявила во всеуслышание: "У нас секса нет!", не было и психоанализа.
И анекдоты, кстати, были одним из немногих способов говорить на запретные темы: о сексе, о власти, о политике, о несовершенстве окружающего мира. Заметили, что сейчас новых анекдотов стало значительно меньше? В них нет необходимости. Вместо того, чтобы сочинять скабрезный анекдот, или украшать неприличными словами стены, можно пойти и рассказать все, что тебя беспокоит психоаналитику, потому что расплодилось нас.....
Итак, первый год обучения. Восторг от услышанного, замирание сердца, шквал идей и знания, знания, знания. Ноутбуков не было, компьютеров не было, множительной техники не было. Сидели как паиньки, и писали, писали шариковыми ручками в тетрадях и тетрадочках, блокнотах и на листочках. У меня до сих пор хранятся все лекции и конспекты того времени.
Единственной общедоступной литературой были два тома "Я и Оно". Лекции по введению в психоанализ с огромным трудом, по заказу и за большие деньги раздобывали на книжном рынке.
И эти немногие тексты Фрейда зачитывали до дыр. А как у нас проверяли конспекты! Никакого сравнения с сегодняшним днем. Мы должны были пронумеровать все страницы конспекта и сделать выписки из каждой страницы первоисточника, также нумеруя ее. При этом должен был получиться связный пересказ, а не просто абракадабра. На другой странице обязательно было записывать свои мысли и комментарии к прочитанному. И проверялось это все очень строго. Сейчас я благодарна своим учителям за эти требования, а тогда мы дружно стонали от непомерной нагрузки.
И все время ждали ответа на вопрос, что же такое психоанализ. Ярко запомнились слова Сергея Матвеевича Черкасова: "Вы знаете, что такое психоанализ? - Психоанализ - это любовь".
Не все принималось на "Ура!" Многое вызывало сомнения, возмущение и протест. Помню, особенно протестовала женская часть аудитории против зависти к пенису, понимая ее буквально. В полемике с преподавателями дружно кричали, что у нас ее нет и быть не может. Кто-то из преподавателей спросил: "Тогда почему вы здесь?" - растерянное молчание.
Кстати, отличительная черта: слушатели на 80% женщины, преподавателей мужчин на порядок больше, чем женщин.
Не могу не сказать о той особой атмосфере, царившей в аудиториях. Любая лекция строилась таким образом, что происходил живой диалог со слушателями. Я уже закончила два института к тому времени, поэтому было, с чем сравнивать. На фоне строгого академизма: преподаватель вещает непререкаемые истины, студенты покорно молчаливо внимают, чтобы потом срыгнуть все это на экзамене, обучение в ВЕИПе поразило своей свободой и глубиной. Мы могли задать любой вопрос и обязательно получали на него ответ. Иногда преподаватель, в этих ответах, настолько отклонялся от непосредственной темы лекции и забирался в такие дебри, что вынужден был сам себя останавливать. И во время перерывов и после лекций толпы студентов преследовали лектора, требуя новых и новых ответов. А преподаватели все это стоически выдерживали, за что им большое спасибо.
Вследствие обучения возникает навязчивое желание просветить всех родных и знакомых, рассказать им, как НА САМОМ ДЕЛЕ все у нас внутри психики происходит. Эти попытки встречают явное и неявное сопротивление, непонимание, обвинения в распущенности, шарлатанстве и т. д. Мужья поголовно ревнуют. К кому? К психоанализу!
2-й курс. Что такое психоанализ так и не понятно. Но учиться хочется еще сильнее. Появляются первые мысли об учебном анализе. Это кажется таким заманчивым, волнующим, действительно похоже на ожидаемое любовное приключение. Вплотную встает вопрос о выборе аналитика из 4-х, назначенных приказом. То есть, выбор не богатый. При том, что сами эти люди анализ не проходили. Мы должны были учиться у них, а они должны были учиться на нас. И нам говорили откровенно: мы - не психоаналитики, психоаналитиками станете вы. Мы только вас учим. Я благодарна своему первому психоаналитику за эту откровенность.
Могу теперь добавить, что психоанализ - это взаимное доверие.
А какие предметы у нас были! А какие преподаватели! Это – песня, это – сказка! Вот, например. 1-й курс.
Введение в историческую антропологию (Сунягин Герман Филиппович)
Введение в историю эротической культуры (Пилипенко Валерий Николаевич)
Психоанализ и социальная философия (Соколов Эльмар Владимирович)
Психоаналитическое театроведение (Песочинский)
Невроз – как внутренний театр личности (Щеголев Альфред Александрович)
Введение в аналитическую терапию (Щеглов Лев Моисеевич)
2-й курс.
Психоаналитическая пропедевтика (Топорова Людмила Владимировна)
Попытка психоаналитического толкования книги Бытия (Цветков В. Д.)
3-й и 4-й курсы
Психоаналитическая политология (Медведев Владимир Александрович)
Введение в психоаналитическую философию (Медведев Владимир Александрович)
И, конечно же, не менее важными в процессе обучения были дискуссии и споры до хрипоты, до взаимных обид в среде слушателей.
3-й курс. Кажется, что уже все знаешь. Все вокруг поголовно больны неврозами. Надо всех срочно лечить. Комплекс спасателя расцветает пышным цветом. Первые попытки работать психоаналитически с клиентами. Моей клиенткой стала замужняя женщина, у которой каждый вечер болела голова, из-за чего она не могла выполнять свой супружеский долг. Муж злился, она страдала, лечилась у разных врачей, никто не мог помочь. С интересом и некоторым изумлением убеждаюсь, что все нам рассказанное в теории, подтверждается на практике. Надо же?!
4-й курс. Выпускной курс проходит под девизом: «Психотерапевтическое желание — антитерапевтично». Что вступает в противоречие с непреодолимым стремлением немедленно всем помочь. Идея о том, что если ты расскажешь клиенту все, что ты знаешь о психоанализе, он вылечится, терпит сокрушительный крах. О, дикий, дикий психоанализ! Как же тебя приручить? Встань передо мной, как лист перед травой!
Куда-то продвигается свой собственный анализ. Чем дальше, тем страшнее, и в то же время интереснее.
Стойкий скепсис родных продолжается, но принимает иные формы. Теперь тебя не обвиняют в шарлатанстве, а при каждом удобном и неудобном случае упрекают: «Эх ты! А еще психоаналитик!» «Психоаналитик» становится дома ругательным словом.
Наконец, решающий момент: написание диплома. Никто не знает, как надо правильно писать дипломы по психоанализу. Поэтому пишем, как можем и как умеем. Смешно сказать по сегодняшним временам, мой диплом, посвященный клиническому случаю был написан и много раз переписан от руки. Руководитель дипломной работы терпеливо все это читал и правил, за что ему отдельная благодарность. Защита диплома происходит в бессознательном состоянии, ничего не помню. Очнулась уже во время вручения. Ура! Мы стали психоаналитиками!
И никто из нас не подозревал, что все еще только начинается... Что впереди долгие годы продолжающейся учебы, бесконечное количество курсов усовершенствования, семинаров, лекций, встреч с зарубежными коллегами, которые щедро делились с нами своим многолетним опытом, в их странах традиция не прерывалась, как у нас. А также впереди были бесчисленные часы самостоятельной работы, супервизий, работы с первоисточниками, которые постепенно становились доступны. Многие оригинальные тексты основоположников психоанализа были переведены значительно позже, чем мы закончили обучение. Поэтому мы их читаем и перечитываем до сих пор.
Процесс становления психоаналитика, самосовершенствования продолжается.
Ответ на вопрос: «Что такое психоанализ», остается открытым. Это – мировоззрение, это – образ жизни, это постоянное творчество и восхождение, наука и искусство, метод психотерапии и самопознания.
В заключение огромная благодарность ВЕИПу, всем преподавателям, супервизорам, аналитикам, коллегам по обучению и работе, пациентам, особенно тренинговым анализантам, которые обычно сами тебя супервизируют.
Психоанализ – это любовь!