(Ежегодник истории и теории психоанализа. Том 3. Отв. ред. С.Ф. Сироткин. – Ижевск: ERGO, 2009. - 279 c.)
Говоря о современности, хочется обратиться к двум книгам: "Теория мига" [1-2] и "История вечности" [3], современниками которых мы являемся. Привычка мыслить дихотомически заставляет удивиться парадоксальности сочетания взаимоисключающих понятий: "теория" и "миг", "история" и "вечность", однако именно история взаимоотношений человека с вечным мгновением и составляет его со-временность, ибо "Вечность и проще и загадочней: она одновременность всех времен".
Теория, понимаемая как "theoria" (наблюдение, созерцание, видение) и неуловимый для рефлексии миг; история как то, что случилось (увидено, узнано) и Вечность, – вот то, что проблематизирует пребывание человека в Мире от "начала времен" до современности. Познание мига равноценно познанию Вечности. Этот очевидный для интуиции факт до сегодняшнего дня оставался неосознанным, потому что если "время появляется вместе с человеком, но вечности предшествует", то она есть ни что иное, как мир, застигнутый сознанием человека на перекрестке времен, т.е. именно осознанный миг становится Вечностью. А череда временных мгновенных впечатлений, состояний, переживаний – ни что иное, как время, стремящееся к Вечности, но никогда ее не достигающее.
Но как возможна "арифметическая сумма прошлого, настоящего и будущего", сложение времен, их сочетание, соединение, которое и составляет Вечность?
Архаичный человек не знает Вечности (хотя и живет в ней), как не знает и временности, т.к. Вечность впервые обнаруживает себя в оппозиции к временности, за пределами неуловимого потока времени. (Говоря об "архаичном" человеке прошлого, мы говорим о себе, о тех минутах, днях и годах, которые мы проводим в безмятежности неведения, не-знания (забвения) времени, а значит, и Вечности или, наоборот – в забвении Вечности, а следовательно не-знании своей временности).
Если говорить о вечном возвращении мифов, которое приводит в ужас представляющее, расщепленное оппозициями мышление современного человека, живущего сегодняшним днем, то оно вовсе не является механическим повтором движения маятника. Вечное возвращение одного и того же не имеет никакого отношения к частной жизни человека в силу отсутствия этой "частной" жизни. Современному человеку трудно восстановить опыт предшественников, т.к. "порвалась связь времен", и "удаленность" Вечности – это онтологическая проблема.
Мифическое прошлое для нас становится "якобы прошлым", утрачивается непосредственная с ним связь и возврат к нему возможен только в результате восстановления сопричастности с мировым целым, в котором пребывают наши предки.
Некогда явный мир Вечности, в котором обитает древний человек, бессознательный рай и причастность мировым ритмам сейчас сокрыты и отнесены нами в "далекое" прошлое. Древние являются современниками богов, но мы говорим о них – "были" и отказываем им в современности. Мировое целое для наших (ставших мифическими) предков – это живое существо, которое дышит, спит и бодрствует в соответствии со своими ритмами, а человек живет постольку, поскольку он причастен жизни великого Существа, одновременен с ним. Возвращение к началу – это не процесс линейной последовательности тождественных циклов, а день рождения Мира, участником (соучастником) и свидетелем (современником) которого является человек, каждый раз рождаясь заново. Священные календари великих цивилизаций свидетельствуют об этом. Каждый новый год – это поистине "новое время", начинающееся с момента творения и отменяющее, уничтожающее "прошлое", "изношенное" время. Вечное настоящее – это время священных праздников, которые не измеряют вехи "пройденного пути", а являются событиями жизни Мира, и каждый происходит только однажды, а поскольку "личного", "внутреннего" времени нет, нет и времени "внешнего", нет прошлого, нет и будущего.
Если применить арифметику, то формула вечного возвращения будет следующей:
Прошлое = Настоящее = Будущее = 1, тогда: 1 + 1 = 1.
Пессимизм современного человека, пытающегося осмыслить дурную бесконечность повторов, связан с его "несовременностью" – невозможностью вместить (сделать совместной) Вечность в рамки своей ограниченной временем личной (частной) жизни.
Абстрагирование от своего прошлого, разрыв связей с ним было уделом, судьбой европейской мысли, открывшей временность ценой сокрытия Вечности. Членораздельное мышление начинает свой труд над спряжениями глаголов и согласованиями имен, пытаясь восстановить утраченное единство. Время развернулось в пространстве человеческой мысли и начало "быть" в поисках Вечности.
Если склонение имен обеспечивает господство над пространственными формами предметного мира, то спряжение глаголов знаменует начало личного времени и открытие "внутреннего" пространства. Личные и временные формы глаголов говорят нам о том, что время присваивается человеком, и это присвоение адресуется им миру, который начинает "течь" и ускользать от наблюдающего взгляда. Опознавая личное и временное как не-настоящее, человек устремляется в прошлое в поисках утраченного настоящего Вечности. Открыв внутреннее пространство, сотканное из сопряжения личных времен, он отрекается от своего открытия, заявляя, что времени нет. Или Вечности нет, ибо она представляется как пугающая бесконечность последовательности неуловимых мгновений. В мгновение личного настоящего не вмещается абстрактная Вечность, она становится неуместной, но лишившись ее, человек теряет и свое место в мире, в своей временности он не может постичь Вечности, он "не был, не есть и не будет" современником мирового целого, а значит, – он не может быть даже своим собственным современником, ибо по свидетельству Августина, "прошлого уже нет, будущего еще нет, а настоящее неуловимо".
Отлученное Прошлое вынуждает вспоминать себя и множит попытки остановить мгновение, вновь и вновь повторяя уже пережитый опыт, снова и снова восстанавливая "уже бывшее". Это ли не пародия на "вечное возвращение к одному и тому же", приводящая в итоге к растрате времени – к безвременью. Замкнутый круг повторов похож на тюрьму. Это ли искомая Вечность, обессмысливающая все и вся? "Все то же, что уже было однажды. Все вернется на круги своя", – таков приблизительный ход последовательности личного времени. "Вчера" неуловимо переходит в "завтра", а пленники времени накапливают его до того момента, когда для него уже не остается свободного места, и тогда время останавливается. Арифметика линейного времени проста:
Прошлое (1) + настоящее (1) = будущее (2) и т.д.
Накопление времени в пространстве настоящего, изолированного от прошлого, называется прогрессом (или присвоением вещей, знаний и т.д.). Но поскольку пространство настоящего ограничено и несовместимо с Вечностью, оно "рано или поздно" заполняется до отказа от присвоения и уже ничего не вмещает, перестает быть “местом”, просто перестает быть.
Тогда: прошлое (1) + настоящее (0) = будущее (1) = прошлое (1).
Опыт преодоления замкнутого круга дихотомии временность – Вечность (последовательность – одновременность) дает явление Троицы: нераздельного и неслиянного единства человека, мира и Бога. Троица христиан, понимаемая как движение к будущему спасению, "концу света" обещает выход за пределы замкнутого мира "в конце времен", когда и самого "времени уже не будет". Совмещение времен (их совпадение) происходит не в абстрактной вечности, а в пространстве личного времени участников этого события, которые совмещают путь Бога в мире со своей судьбой: рождение в мире, смерть на кресте (жизнь в миру) и спасение в Вечности. Троица, воспринятая "изнутри" как событие сопричастия жизни Христа, делает христианина Его современником, независимо от того, в каком "месте" хронологического времени он находится: будучи лично причастным к жизни Бога, он уже находится в Вечности и уже спасен. Основное событие жизни – воскресение уже свершилось, оно стало возможно и действительно для верующего в него и повторится в его личном времени. Пройдя испытание временем, человек возрождается к вечной жизни, преобразовав личное время в собственное. Проблема в том, что личное переживание триединства (откровение) – явление редкое, а Троица, представляемая как идея "объединения в одно целое Отца, Сына и призрак – интеллектуальное извращение, чудище из ночного кошмара" (Борхес).
Собственное время, как и собственное имя, предполагает владение им, владение своей судьбой, заключающейся в согласовании времен. Человек, имеющий собственное время, является современником Мира, не подчиняясь текучей хронологии и застывшей в вечных повторах цикличности, а продуцируя свой собственный временной вектор. Собственное время не психологично, а онтологично и принадлежит человеку в той же мере, что и бытию, согласовано с ним и является осознанной Вечностью или бессмертием.
Невозможно представить себе Вечность, точно так же, как и Троицу. Мысль о единстве всего остается пустой абстракцией либо наивной верой, не знающей страха собственной смерти, до того мгновения, когда она вдруг обнаруживает себя в осознании единства прошлого, настоящего и будущего этого мгновения. "Стоит однажды почувствовать это единство и время – всего лишь сон: ведь если хотя бы один вчерашний и один сегодняшний призрачный миг неразрывны и неотличимы, то единого и необратимого времени больше нет". Тождество двух мгновений – не интеллектуальное построение, а опыт, который дал возможность Борхесу "почувствовать себя умершим, почувствовать себя безличным сознанием мира <…> на себе пережить ускользающий, а то и отсутствующий смысл непостижимого слова "вечность".
"Пронзительная случайность мелькнувшей догадки", поразившая Борхеса – это вовсе не частный опыт поэтического мышления, а раскрытие сокровенного смысла вечного мгновения, встреча с Миром. Осознание тождества настоящего и прошлого порождает будущее – некое новое состояние совпадения мест и времен, и если вновь обратиться к арифметике, то она будет такова: настоящее / прошлое = будущее; 2 = 1.
Осознание мига (объединение времен) – это и есть собственно будущее, которое не просто повторяет прошлое, а является неким "новым" настоящим, пребывающим в Вечности.
В теории мига время – это череда неосознанных мигов, зафиксированная при наблюдении за их "потоком". Поскольку "внутри" мига, в момент его переживания, состояние остается неизменным, в нем не ощущается хода времени. Если измерять длительность мига "извне", то она может стремиться как к ?"плюс", так и к "минус" бесконечности. Так, например, какое-то мгновенное состояние (мысль) может длиться секунду, а жизнь человека, рассматриваемая как один миг, – годы.
Тогда современность – это объединение (совпадение) людей в каком-то миге. Мгновение, которое когда-то взволновало Шекспира, есть и в опыте (в прошлом) других людей и, читая Шекспира, они узнают себя в этой строке, тогда как другие строки им чужды, а для многих людей Шекспир – это будущее, им еще "нечем" узнавать себя, т.к. в их опыте нет этих мигов. Читатель остается собой, Шекспир – собой, но в каком-то миге они объединены и являются современниками.
Миг всегда равен самому себе, нет "суммы" мигов: ни голод, ни боль, ни разочарование не складывают; каждый миг одного человека равен этому же мигу тех людей, которые в нем находятся. Объединение людей в каком-то миге означает объединение судеб.
Выход из мига происходит в момент его осознания, т.е. Вечность – это осознанный миг. Пока миг не осознан, он повторяется. Комбинация мигов составляет индивидуальность (неповторимость) человека и его судьбу.
Таким образом, история Вечности или современности имеет следующие этапы:
1. Нет времени для человека, нет и Вечности;
2. Появление человека во времени, устремленном к Вечности;
3. Раскрытие Вечности в мгновении настоящего, прошлого и будущего, понятое как современность (тождественность) человека и Мира.
До тех пор, пока миги не осознаны, они представляются человеку чередой случайных событий, повторов, сменой взлетов и падений. Осознание мигов "высвобождает" время и позволяет начать им управлять: оказывается, что срок, отпущенный на проживание определенных ситуаций, состояний не только не мал, но и велик. Осознание прошлого в настоящем объединяет все повторяющиеся миги в один, на который уже не расходуется время (т.к. в осознанном миге нет времени), что позволяет проявиться новым мигам, на которые прежде не было "свободного времени". Это новое, появляющееся вместо (в месте) прежнего и составляет собственно будущее или – более "отдаленное" (от момента настоящего) прошлое. Таким образом, глубина погружения в прошлое (перенесение его в настоящее) равняется длительности настоящего и равняется величине будущего. Когда мы говорим о человеке: у него большое будущее, мы имеем в виду, что это человек с большим прошлым, которое проявлено в настоящем в виде способностей, образования, разносторонних дарований и жизненной энергии для их реализации.
Итак, как это следует из теории мига [1-2], человек может не только переводить мгновения настоящего в прошлое, но способен, осознавая прошлое в настоящем, высвобождать пространство будущего, т.е. творить жизнь, быть не только ее исполнителем, но и автором.
Наталия Нефедьева, 1998 год, Санкт-Петербург
Литература.
1.Заикин Н.И. Заикина Н.Е. Теория мига. Введение. Учебник развития сознания. Т.3.–СПб.: Изд-во “Академии развития Сознания”, 1999.
2.Заикин Н.И. Заикина Н.Е. Теория мига. Взаимосвязи и зависимости. Учебник развития сознания. Т.4.–СПб.: Изд-во “Академии развития Сознания”, 1999.
3.Борхес Х.Л. История вечности. В кн.: "Письмена бога".– М.: Республика, 1992, с.71-110.