Публикация: Змановская Е.В. Эмпирическое обоснование структурно-динамической концепции девиантного поведения //Мед.-биол. и соц.-психол. пробл. безопасности в чрезв. ситуациях. – 2012. - №4. – С. 96-102 (1 п.л.).
УДК 159.923
Е.В. Змановская
Эмпирическое обоснование структурно-динамической концепции
девиантного поведения
Санкт-Петербургский государственный институт психологии и социальной работы,
Всероссийский центр экстренной и радиационной медицины
им. А.М. Никифорова МЧС России, Санкт-Петербург
В статье раскрываются основные положения структурно-динамической концепции девиантности и девиантного поведения. Приводятся результаты сравнительного исследования структуры и динамики девиантного поведения на примере его трех актуальных форм: насильственных преступлений, наркотической зависимости и злоупотребления алкоголем.
Ключевые слова: девиация, девиантность, девиантное поведение, структурно-динамическая концепция девиантности и деваинтного поведения, общие свойства девиантности, специфические особенности отдельных видов девиантного поведения, деструктивность, аутодеструкция, дезадаптивность, дестабилизация, диссоциация, функциональность девиации.
Введение
Междисциплинарный характер проблемы девиантности и девиантного поведения закономерно привел к появлению большого количества теорий, объясняющих данные феномены. И хотя представленные концепции не противоречат, а гармонично дополняют друг друга, перед специалистами встает непростая задача определения собственной теоретической платформы в данном вопросе. На основе обобщения существующих научных данных, собственных экспериментальных исследований и многолетнего практического опыта нами была предложена структурно-динамическая концепция девиантного поведения [3,4].
Данная теория интегрирует социально-психологическую и психодинамическую модель девиантности и девиантного поведения на основе системного подхода. Структурно-динамическая концепция раскрывает систему детерминирующих факторов рассматриваемых феноменов, закономерности их развития, структурно-уровневую организацию и динамику их психологического содержания.
Основные положения структурно-динамической концепции девиантности и девиантного поведения [2, 3,4]
Научная система девиантологии базируется на трех основных понятиях – социальная девиация, девиантность и девиантное поведение. Под социальной девиацией понимается любое отклонение в развитии (функционировании) личности (группы) от официально установленных норм. Девиантность – это интегральное качество субъекта социальных отношений (личности, группы), которое проявляется в его направленности на отклонение от социальных норм. Девиантное поведение проявляется в форме конкретных действий субъекта социального взаимодействия (личности, группы), противоречащих социальным нормам.
Девиантность личности (группы) может быть латентной или фактически реализуемой (скрытой или актуальной). В первом случае необходимо говорить о внутренней девиантности, проявляющейся в высокой личностной (групповой) готовности к отклоняющемуся/девиантному поведению. Во втором случае имеет место реальное (фактическое) проявление девиантности в социальной сфере в форме девиантного поведения и девиантного образа жизни.
Поскольку в любом социуме табуируются выраженные формы деструкции и ауто-деструкции (убийство, насилие? самоубийство), девиантность приобретает качество деструктивности и аутодеструктвиности.
Девиантное поведение личности (группы) – есть внешнее проявление девиантности в форме повторяющихся действий, отклоняющихся от социальных норм, представляющих объективную угрозу для личности или общества, получающих негативную общественную оценку, и, одновременно, имеющих высокую индивидуальную значимость вследствие их направленности на компенсацию нарушений в системе социальных отношений личности (группы).
Социальные девиации и девиантность относятся к социально-психологическим феноменам, то есть являются одновременно свойствами и личности, и социальной системы, в которую личность включена. Сущность феномена девиантности заключается в рассогласовании социальных отношений личности (группы). Это означает, что личность (группа) с девиантным поведением имеет такую систему отношений (ценностей, представлений, установок), которые существенно отличаются от общепринятых норм и закономерно приводят к интрапсихическим, межличностным и социальным конфликтам.
Девиантность как социально-психологический феномен характеризуется нарушением баланса трех основных процессов социализации личности: социальной адаптации, социально-психологической интеграции и индивидуальной самореализации (индивидуализации). В случае девиантности наблюдаются: 1) недостаточная и (или) неэффективная адаптация к социальной среде; 2) снижение активности, направленной на интеграцию общепринятых ценностей в систему личных смыслов; 3) доминирование процессов индивидуализации и девиантной самореализации.
В изучении девиантности выделяются три уровня анализа: 1) генезис (развитие в индивидуальном, семейном и социальном контексте, процессуально-временные границы); 2) структурно-уровневая организация (организация, подсистемы и девиантные свойства); 3) содержательно-динамические характеристики (ценности, установки, негативные аффекты и чувства, отношения, личностные значения и смыслы, мотивы, индивидуально-психологические особенности поведения).
С точки зрения генезиса: девиантность и девиантное поведение формируются в процессе развития личности (группы) как способ приспособления к дезадаптивным индивидуальным особенностям, дисфункциональным межличностным отношениям и неблагоприятным (дезинтегрированным) социальным процессам.
Отмечая относительную устойчивость девиантного поведения, следует различать несколько его вариантов в зависимости от длительности его существования: 1) краткосрочные (аффективные) девиантные реакции; 2) преходящие девиантные состояния; 3) устойчивое девиантное поведение; 4) девиантное развитие личности.
Структурно-уровневая организация девиантности предполагает:
1) общие свойства, присущие всем видам девиаций и создающие основу для объединения различных поведенческих проявлений в единую группу, обозначаемую как «девиантное поведение»;
2) частные характеристики, выражающие специфику отдельной формы девиации, позволяющие выделять классы и подвиды девиантного поведения.
Содержательно-динамические характеристики девиантности раскрывают индивидуальное своеобразие девиантного поведения при сохранении общих свойств девиантности. Так, например, многие люди страдают химической зависимостью, но в каждом конкретном случае имеют место: собственная история, индивидуальный ритм и форма зависимости, личные мотивы, и, что особенно важно, – индивидуально окрашенные мотивы и переживания.
Ведущим психодинамическим механизмом и фактором девиантности являются нарушения в системе детско-родительских отношений, деструктивная направленность и содержание которых воспроизводятся в последующей межличностной коммуникации, вызывая устойчивую девиацию социального поведения.
Материал и методы
С целью эмпирической проверки сформулированных положений было организовано социально-психологическое исследование девиантности и девиантного поведения [3,4]. В исследовании участвовали 503 жителя Санкт-Петербурга, мужчины и женщины в возрасте от 18 до 70 лет. В основу выделения групп были заложены 2 критерия: форма девиации (внешне деструктивная или ауто-деструктивная) и степень выраженности девиации (от средней, совместимой с жизнью – до реально угрожающей самой жизни). В результате были сформированы 4 группы:
1-я – без каких-либо проявлений девиантного поведения (194 человека – 107 женщин и 87 мужчин);
3-я – с алкогольной зависимостью в форме бытового пьянства, диагностированного на основе поведенческого интервью, без признаков социальной дезадаптации (113 человек – 40 женщин и 73 мужчины),
3-я – с наркозависимым поведением (96 человек – 30 женщин и 66 мужчин), с установленным диагнозом «опийная наркомания» и проходящих реабилитацию в медико-психологических центрах Санкт-Петербурга и Севастополя, со сроком ремиссии от 1 месяца до 9 лет;
4-я – осужденные с криминально-агрессивным поведением (100 человек – 43 женщины и 57 мужчин), отбывающих наказание в исправительных учреждениях Санкт-Петербурга за убийства и тяжкие телесные повреждения, признанных вменяемыми по результатам психолого-психиатрической экспертизы.
Очевидно, что 1-я группа характеризуется отсутствием девиации, 2-я – легкой девиацией и последние 2 группы (3-я и 4-я) характеризуются тяжелой степенью девиации. Таким образом, все изучаемые лица расположились на оси «норма – неосложненная девиация без признаков социальной дезадаптации – тяжелая девиация, сопровождаемая социальной дезадаптацией».
В ходе исследования была использована методика комплексной диагностики девиантности и девиантного поведения личности, содержащая:
– поведенческое интервью, разработанное автором в целях анализа истории формирования и особенностей конкретной формы девиантного поведения [2];
– методику оценки социальной фрустрации в модификации В. Бойко [1];
– шкалу ориентации на выполнение нравственно-правовых норм в модификации Ямпольского [1];
– тест межличностных отношений Т. Лири [5];
– тест психологических защит Плутчика–Келермана-Конте [1];
– методику субъективной оценки детско-родительских отношений, разработанную на основе семантического дифференциала [3].
Результаты и их анализ
В результате проведенного исследования были выделены общие свойства девиантности, к которым были отнесены личностные характеристики, выявленные при всех изучаемых формах девиаций [3,4].
Первое общее свойство девиантности проявляется как пониженный уровень удовлетворенности (высокий уровень фрустрации) различными аспектами собственной жизни (рис. 1). Неудовлетворенность представляет собой устойчивую личностную черту, (вероятно, формирующуюся уже на ранних этапах онтогенеза на основе возбудимой нервной системы), которая проявляется в высоком психофизическом напряжении, а также пониженной эмоциональной толерантности к фрустрации (нетерпимости к негативной оценке, отказу или препятствию на пути реализации актуального желания).
Рис. 1. Уровень социальной фрустрации.
Наряду с повышенным уровнем социальной фрустрации у лиц с девиантным поведением (независимо от формы девиации) были выявлены качественно-количественные нарушения нравственно-нормативного сознания (рис. 2).
Рис. 2. Выраженность установок на выполнение
социальных норм.
В 1-й группе (нормы) выявлен средний уровень ориентации на выполнение социальных норм. Отмечается последовательное снижение показателей в направлении: «группа нормы – группа с алкогольной зависимостью в форме систематического пьянства – группа с наркотической зависимостью». Количественные различия между 1-й и 3-й группой статистически значимы (p < 0,01). В 4-й группе, напротив, наблюдается повышение баллов по «шкале ориентации на выполнение социальных норм» (p < 0,05) вследствие учащения выбора второстепенных мотивировок, склонности к самооправданию, категоричности суждений, диссимуляции – стремления произвести лучшее впечатление на окружающих.
Одновременно с количественными изменениями при девиантном поведении наблюдаются выраженные структурные нарушения нормативного сознания. В норме для людей наиболее значимы такие мотивировки, как: обязательность выполнения законов; справедливость и обязательность наказания; соблюдение принципов нравственности и морали; высшие чувства (стыд, долг, ответственность). В случае с девиантным поведением субъективная ценность нравственных норм и законов снижается, при одновременном повышении значимости биологических и индивидуальных мотивировок (например: страх наказания, риск, физиологическое удовольствие, доминирование). Отказ от ориентации на социальные нормативы, одновременно, может проявляться как нестандартность поведения и креативность в интеллектуально-познавательной сфере.
Результаты использования методики Т. Лири свидетельствуют о том, что в межличностных отношениях людей с девиантным поведением нарастают такие негативные тенденции как агрессивность и подозрительность. По соответствующим шкалам получены более высокие баллы в девиантных группах в сравнении с 1-й группой (рис. 3).
Рис. 3. Средние показатели конфликтности
(агрессивности и подозрительности).
В группах с девиациями поведения рассматриваемые показатели статистически значимо превышают аналогичный коэффициент в 1-й группе (p < 0,01). В соответствие с литературными данными [5] суммарное повышение баллов по данным характеристикам можно интерпретировать как повышение конфликтности личности в ситуациях межперсонального взаимодействия. Данную особенность мы обозначили как оппозиционную предиспозицию личности.
Вследствие перечисленных особенностей девиантность как внутренняя готовность личности нарушать общепринятые нормы сопровождается внутренними и (или) межличностными конфликтами. В основе конфликтов лежат такие качества личности, как высокий уровень психофизического напряжения, подозрительность, низкая терпимость, ригидность, склонность к самооправданию при завышенных требованиях к окружающим людям, малопродуктивные и архаичные психологические защиты.
В структуре психологических защит людей с девиантным поведением наблюдаются ярко выраженные качественно-количественные изменения в сравнении с группой нормы (рис. 4).
Рис. 4. Напряженность психологических защит.
При переходе от нормы (1-я группа) к девиации, а также – от легких (2-я группа) к более тяжелым девиациям (3-я и 4-я группы), наблюдается статистически значимое повышение уровня активности (напряженности) бессознательных защитных механизмов. Напряженность психологических защит рассчитывалась как сумма средних оценок по всем 8 шкалам опросника Плутчика (отдельно по каждой группы), и интерпретировалась как уровень остроты внутреннего конфликта и выраженности негативных аффектов. В целом, результаты теста психологических защит подтверждают факт эмоционально-регуляционной дестабилизации личности с девиантным поведением.
Наряду с ростом общего уровня напряженности защит отмечаются изменения в их структуре. При усилении девиантного поведения снижается удельный вес зрелых защит, таких как рационализация или компенсация. В группах с девиантным поведением повышается удельный вес таких архаичных защит, как: регрессия (p < 0,01); проекция (p < 0,01); замещение/смещенная агрессия (p < 0,05).
Одновременно с перечисленными характеристиками, для девиантного поведения в целом характерны множественные нарушения в системе детско-родительских отношений. Анализ биографии лиц с девиантным поведением, участвовавших в исследовании, в сочетании с использованием авторской методики субъективной оценки их значимых отношений привели к выводу о наличии ряда негативных тенденций в детско-родительских отношениях лиц с девиантным поведением [3,4].
Эмоциональное отношение к отцу снижено во всех группах с девиантным поведением в сравнении с 1-й (рис. 5). Образ отца респондентов 1-й группы имеет более позитивную эмоциональную окраску, чем в любой группе с девиантным поведением (различия статистически значимы). Напротив, в группах с девиациями регистрируются различные проявления дефицита положительного влияния отца. Наибольший дефицит отцовского влияния наблюдается во 2-й и 4-й группах: в этих группах показатели (на уровне тенденции) снижены по всем шести функциям отцовского влияния (теплота, забота, близость, авторитет, поддержка, требовательность).
Рис. 5. Общее эмоциональное отношение к отцу.
Общее эмоциональное отношение к матери нарушено в группах с зависимым поведением (рис. 6). Различия в отношении к матери между 1-й группой и 2-й и 3-й группами с зависимым поведением статистически значимы (p < 0,05). В случае зависимого поведения снижены показатели по всем 6 функциям материнского влияния. Отношение к матери у лиц с криминальным поведением, напротив, более позитивно, чем в норме (особенно у мужчин). Следовательно, делинквентная направленность личности сопровождается не только выраженной склонностью к самооправданию на фоне напряженности аффектов, но и инфантильной идеализацией образа матери.
Рис. 6. Общее эмоциональное отношение к матери.
В итоге, получены данные о нарушении значимых отношений с родителями во всех изучаемых группах с девиациями: в 4-й группе доминирует дефицит позитивного отцовского влияния; в 3-й – преобладают нарушения в отношениях с матерью в форме симбиотической связи, либо дефицита заботы, авторитета и требовательности; во 2-й –отмечается общая неудовлетворенность отношениями с обоими родителями (объектный голод).
В целом, в сравнении с 1-й группой наблюдается снижение позитивного эмоционального отношения к родителям (в сумме) при усилении девиации. Экспериментальное исследование подтверждает психодинамическую гипотезу о том, что людей с девиантным поведением целесообразно рассматривать в контексте нарушенных объектных отношений – как людей, с раннего детства испытывающих дефицит позитивных отношений со значимыми фигурами.
Использование метода семантического дифференциала для самооценивания выявило тенденцию поляризации самооценки в группах с девиантным поведением (рис. 7). В сравнении с 1-й группой при зависимом поведении самооценка достоверно снижается (p < 0,01), а при криминальном поведении (4-я группа) напротив – повышается (p < 0,05) несмотря на совершенные тяжкие преступления. Данный факт можно интерпретировать как следствие повышения активности психологических защит при девиациях: отрицания собственной ценности при зависимостях и проекции нежелательных качеств вовне при криминально-насильственном поведении.
Рис. 7. Показатели самооценки.
Таким образом, в ходе проведенного исследования были эмпирически выявлены и статистически подтверждены следующие общие свойства личности с девиантным поведением:
1) социально-психологическая фрустрированность в форме повышенного недовольства жизнью в целом и ее отдельными аспектами;
2) оппозиционная направленность личности как результат изменений в ценностно-нормативном сознании, рассогласования индивидуальных ценностей с социальными приоритетами;
3) высокая напряженность межличностных отношений, проявляющаяся как повышенная конфликтность, интолерантность и поляризация (существенное снижение или повышение) зависимости от других людей;
4) эмоционально-регуляционная дестабилизация вследствие доминирования негативных аффектов (тревоги, агрессии, депрессии), повышенной напряженности психологических защит и активизации архаичных защит;
5) нарушения в систем детско-родительских отношений, проявляющиеся в форме нарушения родительских функций, негативной оценки родительских фигур, и низкой удовлетворенности отношениями с родителями;
6) нарушения самосознания в форме поляризации самооценки.
Корреляционный анализ показал, что в 1-й группе ориентация на выполнение социальных норм положительно и достоверно связана с: комплексом интерперсональных тенденций, включающих лидерство, дружелюбие и альтруизм; с общей положительной оценкой матери, восприятием ее как авторитетной и требовательной; со средним уровнем самооценки.
В группах с девиантным поведением ориентация на выполнение социальных норм отрицательно коррелирует с подозрительностью и активностью архаичных защит (регрессии, агрессивной разрядки и проекции).
Социальная фрустрация лиц с девиантным поведением сопряжена с: агрессивностью и враждебностью; низким качеством отношений и с отцом, и с матерью; высоким уровнем активности архаичных защит.
В ходе регрессионного анализа устанавливалось влияние отношения к родителям на девиантное поведение личности. Выявлено, что ведущими психодинамическими факторами, вызывающими девиантное поведение, являются:
1) переживание дефицита материнского тепла;
2) восприятие матери как нетребовательной;
3) переживание дефицита поддержки (помощи в адаптации) со стороны обоих родителей;
4) переживание дефицита отцовской заботы;
5) низкий уровень отцовского авторитета.
Важно подчеркнуть, что психодинамика детско-родительских отношений реализуется в форме спонтанного, частично или полностью неосознаваемого процесса, не всегда совпадающего с внешне наблюдаемыми особенностями семьи и декларируемыми семейными ценностями.
Доминирующий тип нарушенных отношений определяет форму социальной девиации – ее деструктивный или аутодеструктивный вариант. Перечисленные паттерны межличностных отношений сопровождаются специфическими аффектами и рационализациями, образуя единый мотивационный комплекс и определяя устойчивую девиантную направленность личности.
Наряду с общими (универсальными) свойствами девиаций, были определены отличительные особенности отдельных форм девиантного поведения. Специфической особенностью людей с алкогольной зависимостью на уровне бытового пьянства (2-я группа), можно считать высокую склонность к регрессу и смещенной агрессии на фоне выраженной неудовлетворенности отношениями с обоими родителями. По всей видимости, алкоголь компенсирует как дефицит «теплых отношений» (объектный голод), так и внутреннюю агрессию, которую зависимые от алкоголя люди стараются подавлять (не проявлять вовне) вследствие достаточно развитого нормативного сознания и жесткого Супер-эго (совестливости).
При наркозависимом поведении (3-я группа) выявлены более тяжелые, чем при бытовом пьянстве, нарушения личности. Для наркозависимых характерны выраженные нарушения совестливости – для этих людей социальные нормы и правила не имеют большого значения, а их нарушение не вызывает мук совести, как при алкогольной зависимости. Одновременно с этим при наркозависимом поведении отмечается максимальный уровень враждебности и подозрительности на фоне самых высоких показателей зависимости (несамостоятельности) в межличностных отношениях. Выявляются самая высокая тревога и активность архаичных защит (регрессия, отрицание, проекция), а также напряженность гедонистических влечений и нарциссических переживаний. В случае наркотической зависимости отмечаются тотальный регресс и выраженная склонность к защитному фантазированию. В сравнении с другими подгруппами у наркозависимых отмечается наиболее нарушенные отношения с матерью в форме тревожного симбиоза. В целом, функционирование взрослых людей, злоупотребляющих тяжелыми наркотиками, осуществляется по законам самого раннего возраста – от 1 года до 3 лет.
Для лиц с криминально-насильственным поведением (4-я группа) характерны: внешняя демонстрация уважения к закону, доминирование проекции в структуре защит, идеализация матери, завышенная самооценка и тенденция к самооправданию. Индивиды, склонные к насилию, твердо убеждены в собственной правоте. Они отрицают собственные ошибки, обостренно воспринимая невнимательность, грубость и неуважение по отношению к себе. Они предъявляют многочисленные претензии к окружающим людям, воспринимая мир как несовершенный и несправедливый.
В ходе обсуждения результатов исследования разработана и описана структурно-динамическая модель девиантности, представленная на рис. 8.
Рис. 8. Структурно-динамическая модель девиантности
и девиантного поведения.
Заключение
Таким образом, в ходе психологического исследования получены эмпирические данные, подтверждающие и уточняющие основные положения структурно-динамической концепции девиантности и девиантного поведения.
Литература
1. Вассерман Л.И., Щелкова О.Ю. Медицинская психодиагностика: теория, практика и обучение. – СПб: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2003. – 736 с.
2. Змановская Е.В. Девиантология (психология отклоняющегося поведения) : учеб. пособие для студентов вузов. – М.: Издательский центр «Академия», 2003. – 288 с.
3. Змановская Е.В. Психология девиантного поведения: структурно-динамический подход: монография. – СПб.: Изд-во СПб Ун-та МВД России, 2005. – 274 с.
4. Змановская Е.В. Психология девиантного поведения: структурно-динамический подход : автореф. дис. … д-ра психол. наук. – СПб., 2006. – 50 с.
5. Собчик Л.Н. Диагностика межличностных отношений (модифицированный вариант интерперсональной диагностики Т. Лири) : Метод. руководство. – М.: МКЦ, 1990. – 47 с.
Змановская Елена Валерьевна
доктор психол. наук, профессор и зав. кафедрой прикладной конфликтологии и девиантологии Санкт-Петербургского Государственного института психологии и социальной работы
старший научный сотрудник отдела психологических исследований ВЦЭРМ
E-mail: ezmanovskay@mail.ru